Кого только не было за этим столом. Коллекция кинорежиссеров, актеров, писателей, поэтов, художников, философов и политических деятелей.

“Царили” на ужине Е.А.Евтушенко и Витторио Гассман, читавший в наших концертах русскую поэзию на итальянском.

Речь зашла о знаменитой блоковской поэме. Куда же без неё на коммунистическом сборище евробогемы.

Е.А. стоя произносил какую-то здравицу с бокалом в руке, упоенно слушая свою речь. В какой-то момент он решил поэкзаменовать праздничный стол и спросил:

– “А знаете ли вы, что одну из очень популярных строк поэмы 12 сочинила жена Блока?”-

Я не выдержал -“Да, знаю”.

-Какую?-

-“Шоколад миньон жрала”-

Е.А. изумленно посмотрел на “студента в очках” и спросил:

– “Может быть Вы знаете еще и какая строка была в оригинале у Блока?”-

– “Юбкой улицу мела” –

Е.А. поменял тему и произнес немедленно красивый тост за молодое поколение, “о котором он вот прямо сейчас поменял своё мнение”.

Мы торжественно чокнулись бокалами за молодежь в моем лице.

В ту же ночь мы и поссорились.

Продвигаясь на машине из Болоньи в Милан, мы говорили о “русских выраженьицах”, которые очень интересовали нашу переводчицу – ботичеллиевскую юную красавицу-филолога из Милана Анелизу Аньези, к которой я не ровно дышал.

“Ах прохиндей!” – подзуживал меня в машине Е.А.

“Прохиндей?” – спросила Анелиза, – “Что это, прохиндей? А он прохиндей?” – продолжала она интересоваться, указывая пальчиком на Е.А.

Я прыснул и сказал -“А вот ты у него сама и спроси”-

Е.А. тут не на шутку обиделся и сделал мне выговор.
-“Вы дважды нахамили, молодой человек. О присутствующих в третьем лице, и Вашими странными интонациями”.

Дня три мы выступали, но не разговаривали. Я очень переживал. Потом помирились. Потянулись друг к другу, т.к. нам всегда было интересно вместе.

Беседовали мы жадно, обо всём. Я обожал рассказы Е.А. обо всех политиках, которых он знал всех наперечет и весьма интимно.

Как-то раз он заговорил о Фиделе. Вспоминая их встречи.
Знаешь, Андрей, он меня однажды спросил – “Женя, ты когда-нибудь любил креолку в теплом потоке океанского отлива?”

Женя ответил отрицательно. -“Тогда ты ничего не знаешь в этой жизни”-

Фффу, какие же они все мелкие, подумал я.

В эти дни мы прошли с Е.А. в миниатюре все наши последующие отношения в течении десятилетий. Творческую тягу и аппетитное общение, и человеческую несовместимость.

Последний раз мы встретились опять в Италии. На этот раз в Турине в 2005-м году. На праздновании 20-летия перестройки.

Я увидел Е.А. как всегда в каком-то диком пиджаке и диких же брюках. У меня само собой вырвалось:
– “Ты еще жив, старый черт?”-

-“А что прикажешь делать?” – спросил желчно Е.А.