Воскресное интервью for Asteroid Publishing (перевод с английкого нашего прекрасного друга – Andrew Andersen).

Интервью с Андреем Гавриловым.

Q.
В Вашей книге красной нитью проходит интересная мысль о том, что исполнитель должен знать тонкости личной жизни каждого композитора. Разумеется, детальное исследование основ полезно в любом деле. Но в практическом смысле, для ясности понимания и соединения всего воедино необходимы информация и логическое мышление. Каким образом знания о жизни композитора влияют на Вашу интерпретацию его музыки во время исполнения?

A.
Исполнение музыкального произведения являет собой выражение в звуках как сознания, так и подсознания композитора. Поэтому, чем лучше исполнитель-“переводчик” знает обо всех деталях жизни композитора, тем больше шансов, что он не упустит основную линию музыкального произведения. Например, ноктюрны Шопена есть не что иное, как его музыкальный дневник. Каждый ноктюрн – это глубоко личная история.

Q.
Как бы Вы в упрощенной форме определили различия в понимании классической музыки между носителями европейской и русской культур?

A.
Да нет никакой принципиальной разницы в понимании серьезной музыки между представителями Западной цивилизации, к которой относится и Россия. Есть особенности национального восприятия. Вот для немцев или русских классическая музыка это – своего рода “секулярная религия”. А для англичан, французов или американцев она скорее – источник эстетического наслаждения. Но в целом восприятие примерно одинаковое, поскольку классическая музыка аппелирует к человеческому сознанию и утоляет жажду прекрасного.

Q.
В своей книге Вы упоминаете о том, что в Вашем музыкальном творчестве был перерыв. В течение семи лет Вы не выступали с концертами и вообще не прикасались к инструменту. Это – очень долгий период. Чем Вы занимались во время этого перерыва? Чем заполняли свои дни, месяцы и годы?

A.
Поскольку музыка является “чувственной философией жизни” – это так я ее недавно определил – хороший исполнитель должен быть личностью с большим жизненным опытом. Ведь мы, музыканты, начинаем нашу профессиональную жизнь практически сразу после того, как научились ходить. После этого мы всецело поглощены упражнениями на наших инструментах. В результате времени на “обычную человеческую жизнь” не остается. Вот этот пробел я и заполнял. Всем, от религии до философии и от геополитики до любви.

Q.
Существует мнение, что классическая музыка никак не связана с политикой и идеологиями. Однако, и Вы подчеркиваете это во многих главах Вашей книги, третирование музыкантов и давление на них со стороны КГБ и советского политаппарата было очень сильным. Сегодня это непонятно не только носителям западного менталитета, но даже, до определенной степени, молодому поколению россиян. Как Вы можете объяснить причины и мотивацию такой советской политики по отношению к людям искусства?

A.
О, это – абсолютно не верный, я бы даже сказал – дилетантский взгляд на серьезную музыку! Музыка – это прежде всего наиболее чувствительный вид искусства в плане отражения всей человеческой деятельности в звуках. Произведения всех знаменытых композиторов от Бетховена до Шостаковича – отражали наиболее значимые политические события их времени. Не говоря уже о том, что музыканты всегда были субьектами манипуляции со стороны различных сил, в том числе и весьма опасных. Эти силы хорошо знали о том, до какой степени важна роль музыки в жизни людей. Поэтому любая система всегда пыталась использовать музыкантов в качестве “культурного оружия”. И в наши дни ничто не изменилось. Посмотрите на «музыкальный арсенал» Владимира Путина от Нетребко до Гергиева! Все они воюют на западных фронтах за симпатии международного сообщества, и, поверьте, это оружие весьма эффективно.

Q.
Судя по Вашей книге, Вы были хорошо знакомы со многими советскими политиками высшего эшелона. Оставляя в стороне их идеологические взгляды, как бы Вы оценили их интеллектуальные способности?

A.
Сегодня во всем мире политики страдают одной и той же “болезнью” – нижайшим культурным уровнем.

Q.
Сколько часов в день вы упражняетесь за инструментом?

A.
Все зависит от поставленной задачи. Чтобы сохранять хорошую физическую форму, достаточно трех часов в сутки. Но, если Вы хотите глубоко проникнуть в серьезное музыкальное произведение, то Вам может понадобиться 15-17 часов.

Q.
Во времена СССР, когда давление на культуру и искусство было воистину беспрецедентным, в стране было множество знаменитых композиторов и музыкантов. В современной же России подобный политический контроль над творчеством значительно слабее. Тем не менее, музыкальных талантов мирового уровня там сегодня очень мало. Можете ли Вы это как-то объяснить?

A.
Сегодня такая ситуация наблюдается везде, а не только в России. Мы живем в переходное время. Период старого Ренессанса подошел в концу. А новый Ренессанс еще не зародился. Сейчас – аккумуляционный период. Но скоро придет новая музыка. Кроме того, в тяжелые времена творческие люди во всех формах искусства самовыражаются особенно активно в силу того, что искусство остается наиболее “свободной зоной” в сфере человеческого самовыражения.

Q.
В настоящее время Вы живете в Швейцарии. Есть ли у Вас хоть малейшая надежда на то, что Ваша родина Россия станет когда-то страной, в которую Вам захочется вернуться?

А.
Россия очень сильно отстает во времени. Сегодня она застряла где-то в позднем средневековьи. Думается, пройдет еще очень много времени, прежде чем Россия найдет свою современную форму существования. У нее должен будет сложиться иной менталитет и совершенно иной географический формат.

Q.
В Вашей книге Вы упоминаете, что в настоящее время здесь на Западе музыкальная индустрия продвигает посредственность и зажимает истинные таланты. Как Вы объясняете этот факт, и можно ли как-то изменить сложившуюся ситуацию?

A.
Да, это так. Бизнесу есть дело только до денег. Только до материальной выгоды. Вследствие этого ему нет дела до содержания. И многие молодые люди стараются поймать эту волну. Да у них и недостачно опыта, чтобы поделиться с человечеством. Они не могут похвастаться сколько-нибудь серьезным талантом, но при этом страстно мечтают о материальном успехе. Потому-то, например, мы часто видим голых девушек, исполняющих музыкальные произведения, которые услаждают эротические чувства, но не серьезный музыкальный вкус. Вообще, сегодня на сценах всего мира очень много весьма странных людей. Все это серьезно подрывает саму концепцию искусства, как способа человеческого бытия. И это вводит все общество в очень опасную декадентскую фазу, в которой нет места ни вкусу, ни морали, ни интеллекту. Утрачено и понимание и того, как важно истинное искусство в жизни нашего общества, нашей культуры… Что делать? Думается, нам надо выработать какие-то механизмы, предотвращающие разрушение культуры. Таких механизмов пока нет, а ситуация-то критическая! Другими словами, мы сейчас теряем нашу европейскую культуру. И это – сигнал тревоги. Всеми нами любимая Западная цивилизация – в опасности!