“Правильный порядок ходов”.

Сначала надо знать “По ком звонит колокол, затем “О чем звонит колокол” и только затем можно понять “Как звонит колокол”.

Несколько слов в продолжение очень “неприличной темы” пианизма (я знаю, что несколько моих друзей с интересом следят за этой темой), о которой я перестал думать и, тем более, говорить лет 35 назад. Когда мне стали открываться азы и начала философских и эстетических путей развития искусства музыки, так как эта тема (“пианизм”) стала “по умолчанию” рутинной, базовой физиологической необходимостью движения к художественной правде. Частью физиологии, о которой говорить так же неуместно, как обсуждать переваривание пищи за пиршественным столом или художникам обсуждать на выставке качество мастихинов или кистей. Это и есть проявление дикости, ментальной недоразвитости, человеческой инфантильности, если не полной темноты сознания. Но, чем больше я оглядываю “мир музыкантов”, тем более с изумлением наблюдаю, что эти несчастные толкутся, как фиджийские дикари, строящие из песка взлетные полосы и самолеты из травы и палок, в этом подземелье человеческого сознания.

В этом маленьком примере из “Картинок” Мусоргского участвуют, более шестидесяти колоколов – от малых и средних, до двух гигантских, звонящих похоронный набат в начале отрывка. Эти колокола звонят не “случайно”, а точно, как они звучат в разных уголках России. Кроме того, как они звучат в контексте драмы – от тьмы к свету, от смерти (первые четыре такта похоронного колокола) к жизни. Каждый колокол и колокольчик “точно знают” КАК они обязаны звонить, каждый на своем месте. Проследите как меняется звук каждого из этой полсотни колоколов каждую долю секунды. Музыка создается и делается живой не “по наитию”, а точным знанием. Где, почему и зачем живет у композитора тот или иной звук, КАЖДЫЙ. Исполнительство это гигантская наука, ничего общего не имеющего с миллионами дикарей, тычущих на сценах пальцами в фортепиано.

И что же прикажете, дамы и господа, “обсуждать” как “как я находил звучание каждого колокола из полусотни, как работал, как сделал живым этот отрывок, как “вплел” его в контекст повествования. И сравнивать 500 различных записей у кого колокола колокольнее и как их переколоковать?

Да я до конца жизни только и буду рассказывать – “как я работал” над каждым звуком каждого колокола этого малюсенького отрывка повествования. Да и что скажет рассказ или что “прояснит обсуждение” работы над “качеством” звука звонов колоколов людям, желающих понять музыку? Это, дорогие друзья, и-ди-о-ти-я.

Так, что же, весь мир исполнителей “идиот”? Да, и без кавычек, и уже лет 300. И с каждым годом еще более идиотичнее. И не я об этом первый говорю, об этом всю жизнь говорил даже маленький Морис Равель. Почитайте, найдёте.

Чтобы не остаться навеки с дикарями Фиджи, глядящими в небо и ждущими появления “богов в самолетах” – идите быстрей со мной и учитесь. А то может быть поздно.