Хороша ли роль придворного шута? Прежде ответа на этот вопрос, надо вспомнить какое время “нынче на дворе”. И кем сегодня предстаёт в современном обществе представитель древней профессии.

Роль придворного шута древняя, архаичная, как самые древние корни человечества. Шут при вожде племени в пещере. Шут при первых королях и князьках. Шуты-юродивые при архаичных жесточайших царях. Шуты в цирках и кабаре.

Шут при дворе в наше время глубоко рудиментарная позиция, которая говорит о многом. Прежде всего, об обществе, в котором действует придворный шут. Вернее, о его безнадежной умственной и культурной отсталости.

Если древние шуты, играя, часто, своей жизнью, пытались гуманизировать единоличного правителя, то шут при главарях банды гангстеров “гуманизировать” общество заложников этой банды, равно, как и саму банду не ставит своей целью.

Шут, при банде в тоталитарном государстве служит только себе и банде. Он “лубрикант”. Посредник между отпетыми негодяями, которым он служит верой и правдой, и стадом баранов и овец, которых банда пасет, режет, стрижет, доит.

Задача шута при дворе гангстеров дать баранам иллюзию свободы, внедрить в тупые головы псевдокритицизм псевдо реальности, гнилостную философию “думающего лакея”, порождающую у баранов чувства самоуважения от иллюзии сопричастности к искусству “тонкой критики” безнадежной действительности.

Шут, при этом, одинаково презирает и своих хозяев гангстеров, но, пожалуй, ещё больше он презирает дебильное стадо, которое он постоянно “анальгирует” перед перманентным забоем. Шут не только помогает забивать “зрелое стадо”, но и готовит следующие поколения на убой, замещая критический взгляд на реальность, острый ум и хороший вкус гнилым, разлагающим, беззубым лакейским ерничаньем.

Главная задача негодяя шута в банде снять последнюю природную защиту барана, чтобы резать его было легко и приятно. Приятно мясникам и самим баранам. Стравливать пары из бачка герметичного псевдо общества со спертым воздухом, сбрасывая накопившиеся давление газов перегноя.

И г-н Жванецкий делал это, как никто, разрушая вкус своей корневой, природной вульгарностью мышления низов общества, ослабив интеллект и разложив, за время своей “успешной карьеры”, не менее четырёх поколений. Превратив миллионы людей-баранов в вульгарных разложенных “философствующих” лакеев. Глубоко порочных, провинциальный, дурновкусных ерников-приспособленцев.

Советский баран и после смерти шута не подозревает, какую роль играл его возлюбленный шут, и чем для шута был советский баран. Он хочет нового анальгетика, нового лубриканта на бойне, так как чувствует своими бараньими потрохами, что будет, не дай бог, ощущать свою роль на скотобойне во всей её безысходности. Почувствует холодный металл ножа мясника под сердцем.

Советские бараны боготворят анальгетики, которых им всегда предоставляла банда гангстеров мясников, от их героя хрипатого анестезиолога с гитарой, до извивающегося ужом “сатирического” заменителя, лубриканта в мясницкой, “дарившего” баранам иллюзии человекоподобия.

Нет более мерзкой роли на человеческой скотобойне, чем роль анальгетика, лубриканта-анестезиолога. Это жестокая и, пожалуй, самая циничная и бесчеловечная “позиция” на скотном дворе, потому что она отнимает последнюю теоретическую надежду барана на спасение, которую природа ему дала в виде определённой физической силы и рогов.

Роль шута на человеческой скотобойне отнять последние шансы на жизнь, заменив их поглаживанием скота по шерсти, щекотанием в приятных местах до усыплениия всех природных жизненных инстинктов. “Пофилософствовать за жизнь” на “культурно-интеллектуальном” уровне бомжа-инфантила.

Шут, при этой роли, уже далеко не шут, а самый циничный работник гигантской скотобойни, презирающий и ненавидящий и тех, кому служит, и тех, кого ведёт под нож. Да и как “любить”, это похабное скотское дурачье “с обеих сторон” ? Над ними можно только смеяться.

Здесь, на скотном дворе, шут на кровавой скотобойне главный, “умнейший человек”, одинаково смеющийся своим гнилым поганым смешком над скотом и над мясниками, питаясь, как гиена, от обоих.

А бараны будут ещё долго ламентировать и жалобно блеять о потере экзистенциального лубриканта, “помогавшего скоту” чувствовать себя “людьми”. Пока не найдут нового лубриканта-анестезиолога, лучше прежнего, ибо стать людьми у баранов нет ни сил, ни желания.

AG ❤