Работаю сейчас над Прокофьевым. Ромео. Замечательный композитор. Но какой ледяной! Нельзя уж таким быть. Слишком. Весь – сплошной пазл или пасьянс. Он только и делал, что пазлы решал всю жизнь, да пасьянсы раскладывал, в жизни. И шахматы. Решил со Сталиным тоже поиграть в пазл и разложить великолепный пасьянс, сыграть партию в шахматы. А получил топорищем по башке. Обухом в темя. Не учел наш гений, что они в разные игры играют со Сталиным. Кто кого 5 марта переиграл – не понятно. Похоже – ничья.
А музыка чудесная, свежая. Изматывает во время работы точность пожеланий и указаний. Мучительно трудно всё запомнить и воплотить. Штрих над КАЖДОЙ нотой. И это надо запоминать. От каждого штришка меняется смысл. Совершенно “дигитальный” композитор. Дигитальная серьезная классическая и очень классичная поп-музыка. Потому американцам так нравится. Удовольствие без напряжения. Американская мечта.
Зато на сцене – нечего делать. Само играется всё абсолютно без участия сердца. Физический и моральный “отдых”. Очень “выгодный композитор” для тех, кто музыкой зарабатывает на хлеб. Один ноктюрн Шопена сыграть труднее, чем всего Прокофьева. Не мудрено, что Шостакович, который “открытая рана”, ни фига не понимал в его музыке и решил, что Прокофьев начал открывать новые берега незадолго до смерти. А “новые берега” заключались лишь в том, что небо с овчинку показалось нашему мастеру пасьянсов и он слегка начал сердцем музыку фильтровать (8 соната).
Если понимаешь музыкальный язык, словесный можно забыть. композиторы ВСЁ о себе выбалтывают в музыке. До мельчайших деталей!
ANDREI GAVRILOV 