Я часто хочу сказать моим друзьям (но всё забывал) – путь к пониманию музыки настолько тернист и непредсказуем, что продвижение в этом космосе может стоить немалых усилий, трудностей, разочарований, неверия, депрессий, даже антагонизма к музыке, потерей к ней интереса и потребности.
С чем это связано – трудно перечислить, проще сказать с нашей глубиной и зрелостью. А более всего – свободой духа.
Еще в 1986 году я писал Рихтеру из Лондона пародируя Заболоцкого
“Обильно странствуя по свету я искал,
Европы музыкальный идеал,
Разумной соразмерности начал,
Я кроме Рихтера ни в ком не различал”.
Представляете как далеко еще находился я от понимания музыки, в какой еще глубокой пропасти находился мой разум и сознание как музыканта, художника.
То есть я еще не имел понятия что есть музыка, начиная мою вторую международную “мегакарьеру”.
Я продолжал быть матрично запрограммированным ординарным сознанием, выпестованным общественными авторитетами. Активно и точно стуча по клавишам я снова и снова завоевывал мир, опираясь на образцы известные миру и им “одобренные”. До времени превращения в художника были еще годы мучений, депрессий, неуверенности, фрустрации, суицидального равнодушия к жизни, даже ненависти к людям.
Выйти из темницы запрограммированного обществом сознания было так же трудно, как Орфею из ада, не потеряв Эвридику. Моей “Эвридикой” была отравленная ядом змеи авторитета общества моя живая душа. У Орфея, как мы знаем, не вышло.
У меня нет времени “плавно” выводить общество из добровольной духовной смерти. Отсюда мой радикализм. Я всем сердцем хочу вернуть обществу потерянную душу, и прежде всего вам, мои друзья.
ANDREI GAVRILOV 