Как печально непонимание и деформация, которую создают исторические препятствия и ограниченность людей. Как долго он мне казался помпезным державным дураком. Из-за детства в нестерпимо вульгарном Большом Театре, ставшим, буквально, порнографическим в советское время, в котором я рос. Пыльный, гадкий, заблеванный совком бывший грязный купеческий провинциальный театрик “воспитывал” наши вкусы. “Трактовал” Мусоргского..

Сегодня я весь день с “Картинками”.
Чудо. Отходит моя предвзятость. Наслоения за 150 лет чудовищной истории несчастного вульгарнейшего города, в котором я родился и вырос.
И вот, появляется Модест Петрович. Уютный и теплый, как русское застолье в усадьбе моих предков. Весь лучащийся светом добра, юмора, иронии, чести и правды.
Живописный и прекрасный, как ушедшая светлая Русь.

“Картинки”. У кого-то из наших друзей в ленте увидел гартмановские картинки и стал кликать на них мышкой. А оттуда.. Вылезли кувшинные рыла – то Фиры, то Миши-педофила. И ужасные звуки. Там не то, что Модеста Петровича, а, даже присутствия минимального разума нет.
Полное сумасшествие. Болезнь.

Ладно “педофил”. Дитя сталинистов и советского музыкального инкубатора.
Но, Фира. Кажется, еще дореволюционный “продукт”. С самостоятельным мышлением и художническими порывами.
Однако, жизнь в аду сделала свое дело. Ничего живого. Ничего разумного. Болезнь. Ад.

В “Променаде” нет автора ни у кого. Хорошо. Это трудно. Надо быть очень тонким психологом. Дать живого автора, как он был, есть, как хотел передать, запечатлеть себя.
Но “Тюильри”? Дети. Нет. Не знают они – что такое дети. Своих нет, а сами ими никогда не были. Несчастные обделенные души человечески оскопленных уродов.
“Быдло”. Телеги они что ли не видали? Да где ж телега так ровно ходит? “Лимож”. Да что ж это за тараканьи бега? Там же юмора полно и живописи, которая просто блещет!
Темпы каки-то адские. Сумасшествие. Ведь, там те же приемы, что Модест Петрович использует для толп в “Борисе”. Ну то же самое! Нет. Не видят, не слышат как он толпу представил и навсегда запечатлел. Что французскую, что русскую. Он и музыки-то не меняет. И правильно. Толпа, она везде толпа. Глупая, визгливая и опасно-истерическая.
“Баба Яга” у них что-то вроде “Конкорда”. Видно сразу, что сказок этим бедным музыкантам не читали. И сами они их только по учебникам знают. Ну ладно “иностранцы” бы так срали в материале. А то, ведь, “свои”. Нет. Чужие. Еще более далекие от Модеста и подлинного русского, чем какие-нибудь техасские бандюки.
А у Мусоргского так всё кристально ясно, тепло, смешно. И бабка ежка такая живописная. И домик на курьих ножках постепенно разворачивается, постепенно кособоко взлетает, смешно ужасно. По-русски. Сказочно. И летит Яга над Россией, а там колокола звонят повсюду. А над ними летит Яга в ступе.
И, ведь, ясно как могут, в каком темпе бьют колокола, а в каком уж никак не могут, если не комедия Чаплина или пародия на Россию Аллена. И ребенку ясно ГДЕ колокола. Нет. Не видят, не слышат, пролетают как на поганом советском реактивном самолете.
А уж в серединке ясно – “избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом”. Нет. Не видят, не слышат. Слепые уроды. несчастные человеко-карлики, обсевшие как навозные мухи культуру и музыку и засравшие ее до смерти. Недолюбленные пожилые дети, не знавшие в жизни ничего, кроме обид и воспаленного самолюбия. Самоутверждающиеся за счет жизни музыки и счастья людей.

Я сетовал не так давно, что “опять реквием”. Всё-таки, нет.
Меня смущали колокола в финале. Уже очень грустно в миноре они начинают бить. Но, всё же, сейчас вижу – Модесту Петровичу удалось “выбелить полотно”. Мажор всё-таки победил. И минор не звучит в душе. Мажор его побеждает, не оставляя от минора и следа.

Великое, блистательное полотно. Монумент ушедшей красавице-России. Той, что всем так дорога и люба.

 

Из комментариев:
– Андрей, что есть “ушедшая светлая Русь, красавица-Россия”?
– Грубо говоря – “Китеж”. Идеальная красота, существовавшая в душах лучших, золотых индивидуальностей, выразившаяся в лучших образцах искусства и литературы, особенно – в музыке. Апогей русской эклектической культуры, достигшей золотого сечения в душах нескольких индивидуальностей, выросших

– Андрей. Прости что вступила в диалог..”золотые индивидуальности, “не замутненные и не сломанные в литературе, музыке , скажем до ПИЧ – назови хотя бы пару имен..извини за прямолинейность некоторую..на этой культуре.
– Вяземский, Толстой-Американец, Чадаев, Соллогуб граф, Грибоедов, Пушкин, Ершов, Лесков и многие многие другие. До Чехова и Рахманинова, Набокова и Шаляпина, Толстого и Стравинского,Островского и Бунина.
Это подлинный шедевр. В противовес ядовитой пошлости г-на М. которого, по абсолютному отсутствию вкуса, стиля и ума, советские телепузики долго принимали “за хорошего режиссера”.