16 секунд на аппарате Эдисона. Это всё, что у нас есть в “современном формате”, что осталось от “живого” Петра Ильича. Помогает ли это мне “как интерпретатору”?
Решительно – да! Мне не надо ничего более этих 16 секунд для точного воспроизведения характера Чайковского.
“Эта трель могла бы быть лучше” – первая фраза. “Оценочное суждение”, как сейчас говорят, пения. “Блок молодец, а Эдисон еще лучше” – об изобретателях. “Кто сейчас говорит?” – вопросительная интонация. “Кажется, голос Сафонова” (директора московской конс, младшая дочка которого стала любовницей Колчака и была с ним до его расстрела, оставила великолепный дневник). И свист Петра Ильича, который раскрывает мне все “секреты” его характера, как человека и композитора.
Мне не надо НИ-ЧЕ-ГО больше знать о П.И. Я вам всё сам расскажу. От начала и до конца. “Интерпретация”? Нет. Знание музыкального языка.
И людей. Антропология. И музыкальный профессионализм.
ANDREI GAVRILOV 