Вспомним наши прошлогодние путешествия по космосу Модеста Петровича. В нескольких тактах очередной (из пяти) прогулки, или перехода от картины к картине.
Очаровательный Модест (современники говорили, что он обладал необыкновенно утонченным шармом “языка тела” и особой элегантностью), мягко в задумчивом делириуме “переплывет” из одного состояния в другое, “походя” открывая эпоху психоделического свинга босановы 60х двадцатого века.
Которая в музыке отзовется век спустя, да еще и, к тому же, в Рио, а совсем не Петербурге, и даже не Лондоне. Совпав даже в тональном ощущении. Босанова Модеста Петровича в той же тональности, что и босанова Жобима.
Остается только “кусать локти” от обиды и горечи, что Мусоргкий разбрасывает алмазы изумительных идей и состояний человека в каждом такте, нескольких, из которых, хватило Жобиму и Жильберто, чтобы стать “легендами” 20 века, и “первооткрывателями новой волны”, безбедно жившими “дивидендами” парочки музыкальных идей.
А Модеста Петровича до сих пор даже его сиволапые соотечественники “не оценили” и не поняли. Печальна судьба величия, чем больше, тем дальше уход во времени, тем космичнее и ледянее одиночество. Когда еще люди допрут до Мусоргского? Похоже, никогда.
AG 
ANDREI GAVRILOV 