Sergey Rachmaninoff (28 Nov. 1909) 109 years ago Premiere of the piano concerto no. 3 in d minor op. 30, in New York, USA, with Rachmaninov at the piano.
Возвращая потерянную 100 лет назад музыку.
Первая часть третьего Рахманинова от 19.01.2017 из Pécs.
Тут вас ожидают новые темпы, новые мысли, совершенно аутентичное “бездраматичное” развитие. В этой части нет никаких “драм”, напрасно их ищут музыканты и помпезно утяжеляют прозрачную легкую ткань. Сергей Васильевич просто “проехался” по московским проулочкам. Ему хорошо. И нам хорошо. Юмора очень много и в первой части, и в финале. Тут вы услышите чудесный, чуть “тяжеловесный юморок” СВР. А его тема ничто иное, как перевернутая “калинка–малинка”, разбитая на два кусочка. если их составить – будет пляска. Может быть, немного опасная по „нетрезвости“. Но… Обычные “русские дела”.
Послушайте “новый темп” темы (в конце), он ускорен, тема облегчена, максимально прозрачна, лишена всякой “выразительности”, просто тема, ни о чем – “да так, так само написалось”, сказал покуривая Сергей Васильевич на вопрос – “не позаимствовал ли он ее из городского фольклора”. Именно так! Само и льется, как ручеек. А оркестр не “играет”, а дышит.
Ну и в конце – 10 вечера в Москве – звучит отбой военным и звенят мелкие вечерние колокола. Послушайте последний диалог ф–но с оркестром, это точно как в пaртитуре. Фортепиано и оркестр, как бы чуть подвипивши пререкаются. Весело и беззлобно.
В партитуру я внёс много изменений. СВР допустил много неточностей в ремарках и оркестровке. Спешил. Еще не понимал своих устремлений. А потом некогда было.
Ну и заканчивается часть не “стабильным концом”, а на постоянном ускорении, как–будто автор после рюмочки отъехал в экипаже. Попререкавшись то ли с извозчиком, то ли с другом в трактире, то ли с трактирщиком. И скрылся в карете за углом.
Вторая часть третьего Рахманинова от 19.01.2017 из Pécs.
Это – импровизация человека конца 19-го века. Поэтому язык и фразировка сделана с поправкой на другое мышление. Не похожее на наше представление о выразительности сегодняшнего дня.
Первые 4 ноты – это голос Рахманинова, артикулирующий слова – “О, Боже мой! Это главный вербализированный смысл части. “О, Боже мой” повторяется несчетное количество раз на протяжении музыки части.
Вторая часть – это ряд куплетов-вариаций, где Рахманинов проводит главную и интереснейшую идею этой части.
Эта медленная импровизация посвящается умирающей Вере Скалон. Его первой девушке, первой любви, с которой он разошелся по никому не известным причинам, даже, кажется, ему самому.. Любовь осталась в сердцах обоих.
Сергей Васильевич пишет концерт для поездки в штаты. Вера уже на грани смерти. Они уже не встречаются, не видятся.
Тема полна грусти и пронизана острым переживанием прощания (в конце части она повторяется у оркестра, точно как в начале, только будет отдана “классическому похоронному составу” духовых инструментов и приобретет уже совсем характер “земного прощания”.
Что всегда пропускалось? Пропускалась главная идея – трансформация прощальной темы в безумный вальс безумной радости любви.
Каждый раз, когда вступает тема у фортепиано, темп немного ускоряется. Так продолжается до кульминации, где темп доходит до темпа вальса, насыщенного чувством, непередаваемым словами. Слушайте. Слова тут бессильны.
У музыкантов в этой части была уверенность, что в ней существует лишь один вальс в самом конце. Перед тем как фортепиано начинает буквально “кричать”.
Пришла мысль разогнать темп темы до настоящего вихря вальса.
И всё встало на свои места. Рахманинов вспомнил всё, что было с Верой. Оттанцевал, отпел их молодое безумие в счастье. Отпел их вальс любви в форме тени этого вальса и похоронил и любовь, и Веру.
“О, Боже мой”, говорит СВР первыми четырьмя нотами медленной части о своей пережитой драме. Умирает Вера Скалон. Его первая девушка, первая любовь. В этой части он переживает весь роман. От первого поцелуя, через безумный Вальс Любви. Через троекратный крик в конце части – “Ве–ра, Ве–ра, Ве–ра!”. В конце его скорбь опускается с романтических небес на “грешную землю”, до прозаического похоронного мотива земного прощания с несчастной, рано ушедшей девушкой..
Финал – торжество жизни. Военные походные казачьи песни, “козачок”, галопирующая царская конница. Середина части – весенняя мифологическая, античная поэтическая эротика и тончайший юмор, импровизация, безудержная фантазия и райские наслаждения. Имперское завершение торжества жизни. Всё говорит о том, что Сергей Васильевич готов жить и наслаждаться.
ANDREI GAVRILOV 